![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
slava68Часть первая.
Первые признаки бунта
Вот сводка оперативного отдела Московского ВО по военным делам на 6 ноября 1918 года: «Тамбов. В Моршанске и Шацке в связи с мобилизацией 1 и 2 ноября вспыхнули восстания в следствии контрреволюционной пропаганды. Повстанцы были вооружены и пытались свергнуть Советскую власть, для подавления восстания из Тамбова Губвоенкомом выслан отряд Чрезвычайной комиссии с пулеметами и броневиком. В Моршанском районе восстание ликвидировано, а в Шацке судя по донесениям будет ликвидировано 5 ноября, где до прихода Тамбовского отряда с нашей стороны 6 убитых. В этих двух уездах мобилизация задерживается, смежных с ними происходит ненормально, а в остальных и в Тамбове спокойно. Помощник Военрука Николаев»
Спокойствие оказалось обманчивым. Буквально через день восстание в связи с мобилизацией вспыхнуло уже и в Тамбовском уезде. Аналогичная сводка на 8 ноября информировала: «В связи с мобилизацией и отправкой частей на фронт родив. 98 и 96 г. возникли волнения уездах Тамбовском и Шацком. В первом восстание ликвидировано высланными из Тамбова силами, которые теперь переброшены в Шацк. В Сасове спокойно. Всвязи с праздниками явка на сборный пункт и отправка проходит медленно. Губвоенком Губарев»
Крестьяне, уставшие от четырех лет Первой мировой, не хотели возвращаться к войне. Опрошенные дезертиры впоследствии говорили, что к бегству из Красной армии их подвигло тяжелое положение оставленной семьи, скудное питание, отсутствие обмундирования.
Известный кризис начала ноября на Южном фронте, сорвавший советское наступление, был вызван и антивоенной, и антибольшевистской позицией тамбовских призывников и красноармейцев. Председатель ревкома полевого трибунала 9 армии Н. Помелов 13 ноября извещал губвоенкома: «В Тамбов эвакуируется трибунал 9 армии. Везем семьсот арестованных солдат второго Тамбовского полка. Прошу к прибытию поезда выслать караул не менее 100 человек и барак для помещения их и продовольствия. Хлеб нужно выслать на станцию, т.к. арестованные 3 суток не получали пищи».
Накопившееся за год недовольство действиями большевиков превысило критическую массу. Достаточно было маленькой вспышки, чтобы зажечь огонь крупного восстания в Тамбовской губернии, охватившего и 19 волостей Тамбовского уезда.
Терпение лопнуло
Восстание в Тамбовском уезде, одном из крупнейших в числе 12 уездов губернии, началось в большом селе Лаврово, на празднике в честь годовщины Октябрьской революции. В это время уже полыхали восстания против коммунистов в Шацком, Кирсановком и Моршанском уездах Тамбовской губернии, переросшие в боевые действия с применением артиллерии, бронепоездов и авиации. Продолжалось восстание и в соседней Рязанской губернии, как и в других губерниях России. Даже в действующих войсках на фронте происходили волнения и случаи массового отказа от участия в боевых действиях.
Приближалась годовщина революции. Некоторые коммунистические ячейки, например, в крупном селе Токаревке, предусмотрительно готовились к годовщине революции не только проведением митингов и вооруженных парадов, но и страховали свой праздник от народного гнева взятием заложников из числа «бывших жандармов, городовых, стражников, урядников и местной буржуазии и вообще подозрительных лиц в числе, какое окажется нужным».
Интересно отметить, что ещё в сентябре 1918 года из народного комиссариата внутренних дел в Тамбовский губисполком пришло письмо с просьбой не брать врачей и фельдшеров в заложники только из-за их популярности в народе, так как это плохо влияет на санитарно-эпидемиологическую обстановку. Это показывает, что сдерживание народного гнева путем взятия заложников было распространенной практикой новой власти.
7 ноября из Лавровского совета к центру села вышла праздничная, при полном вооружении, манифестация с участием членов сельсовета, комбеда, коммунистов села, милиционеров и продотрядовцев из Твери. Представители советской власти в центре села устроили митинг для жителей Лаврово и окрестных сел, на котором выступил комиссар Тверского продовольственного отряда, и тут…
«Тов. Новиков выступал и объяснил собравшимся знание революции, но кто-то из толпы крикнул: «Не нужны нам Ваши праздники!» и толпа заволновалась»
«Заволновавшиеся» крестьяне разоружили нескольких милиционеров и продотрядовцев, а комиссара Новикова сильно избили – через некоторое время он умер. Милиционеры и продотрядовцы, испугавшись толпы, сбежали. О дальнейшем рассказал позднее милиционер из Лаврово Исаев:
узнав о случившемся, ночью на помощь «приехал командир Мурманского Отряда Жемырев, со своим отрядом человек в пятнадцать. Этой ночью мы с ним пошли в Лаврово и провели аресты некоторых граждан по подозрению в убийстве Новикова. Арестовано было человек пять. Арестованных заперли в школе, охранял их отряд, и я вернулся домой.
На другой день часов в девять утра приехал Кирида и отряд из Мельгунов, с ним был помощник начальника милиции Карпов и милиционеры наши. Отряды соединились с ним, я тоже присоединился к ним. Тут же днем я, потом из отряда Комиссар Валюк и Жемырев и военный комиссар Сосновской волости Сывачин и отряд человек в тридцать отправились в деревню Дмитриевку Лавровской волости для арестов лиц, участвовавших в убийстве Новикова. Приехав туда, собрали сход – из схода были выделены пять человек, подозреваемых в деле убийства. Часть отряда поехала сопровождать задержанных в село Лаврово, а другая часть, среди которых был и я, отправились в Покрово-Марфино»
По пути в Покрово-Марфино, недалеко от Дмитриевки, отряд попал в засаду. Развернув лошадей, поскакали обратно в Лаврово, но, проезжая мимо Дмитриевки, опять столкнулись с вооруженным противником. Пришлось снова менять направление движения, и отряд прибыл назад в Лаврово через хутор Сампурский.
В Лаврове отряды соединились, и с пулеметами выехали на восставшую Дмитриевку. Правда, учинить акт возмездия над мятежным селом усиленному отряду так и не удалось. Увидев цепи вооруженных крестьян, он ретировался назад в Лаврово. Сообщив об отступлении начальнику милиции, отряд направился от греха подальше в ещё спокойное в те дни село Мельгуны.
В тот же день, 7 ноября 1918 года, одновременно с селом Лаврово, призвало к неповиновению власти окрестные поселения волостное село Покрово-Марфино, выступившее под лозунгом «Долой Совет!» Крестьяне взялись за оружие «на почве неимения предметов первой необходимости»
Народная война
Весть о восстании разнеслась по окрестным селам. На помощь в волостное Лаврово пришли мужики из села Голодай-Ильинка. Они поймали красноармейца Павла Екимова из Петроградского продотряда, посланного комиссаром отряда в Шульгино к командиру продотряда Валюку для разведки и уточнения боевой обстановки, и решили привести его в Лаврово для суда. Поехавшие делегаты из Лаврово забрали из села Голодай-Ильинка, кроме указанного красноармейца, ещё и жившего в этом селе коммуниста Егора Морозова из Тверского продотряда. Обоих доставили в Лаврово, к дому бывшего волостного правления.
Там уже находились толпы восставших как из Лаврова, так и из соседних сел и деревень. Командовал восставшими 25-летний лавровец, подпоручик Николай Александрович Цветнов., Народным сходом под крики: «Как из наших тянули жилы, так и мы теперь будем из вашей кожи вырезывать ремни! Порезать им уши!» - было решено красноармейцев расстрелять. В результате «оба коммуниста были расстреляны в селе Лаврове и зарыты в кустах за селом. Но когда опять село это, то есть Лаврово перешло в руки коммунистов, трупы эти нашли за плохим зарытием, ноги были видны и их отрыли»
Николай Александрович Цветнов (фото 20-х годов, в иммиграции)
Жители села Боголюбовки узнали о восстании в Лаврово 8 ноября на сходе в волостном селе Грачевке, куда отводили для мобилизации лошадей. Вернувшись в Боголюбовку, бывший староста, а при новой власти председатель сельского совета Алексей Никитич Арбузов, а также Аким Андреевич Зайцев тоже собрали общий сход у сборной избы. На нем выступали жители Боголюбовки с призывами идти на помощь лавровским мужикам. В числе выступавших был Михаил Анисимович Коршунов, который заявил о том, что коммунисты только жгут, грабят и бьют, и их власть «нам не нужна» , «призывал пойти на коммунистов, указывая, что они поступают нахамно («нахально» – авт.) и живут с нашими детьми и просил пойти в наступление» .
Дмитрий Соловьев предложил арестовать и обезоружить продотрядовцев, находившихся в Боголюбовке, что и сделали его односельчане Федяшка Русанов, Филипп Мартынов, Ефим Хоминов и Алексей Никитич Арбузов. Коммунистов из 8 продовольственного отряда привели на сход, где после выступления Коршунова все общество стало их бить. Первым начал Федор Чуриков. Взяв одного из продотрядовцев за грудки, сказал: «Тебе уже не вырваться». Но тот вырвался и побежал, за ним и другие продотрядовцы. По бегущим стали стрелять и вся толпа пустилась вдогонку. Догнав продотрядовцев в поле, стали их бить. Потом их, избитых, привели в помещение. «На следующий день собрали сход по поводу этих избитых людей, но народ отказался отвести их в больницу.»
Вести о волнениях быстро дошли до Тамбова. О дальнейшем развитии событий повествует доклад председателя укома Пузырева: «9 ноября, по распоряжению Председателя Укомболя (уездный комитет большевиков – популярный вариант сокращения названия – авт.) и военного комиссара Щукина был послан отряд тов. Козловского в 100 чел., с 3 пулеметами, 2 пушками и несколькими всадниками для разведки и связи.
Днем 9 ноября этот отряд был окружен со всех сторон контрреволюционными бандами и при селе Покровско-Марфино завязался бой, который длился несколько часов.
После того как были выпущены все патроны и снаряды артиллерийским огнем была пробита дорога для отступления. Перед отступлением были уничтожены замки от орудий и забраны замки от пулеметов.Отряд отступил в Больше-Липовицу.
Потеряно с нашей стороны до 12 человек красноармейцев, два орудия, 2 пулемета и все лошади.
Со стороны восставших погибло до 300 человек»
Ещё до начала боя, при продвижении на Лаврово отряда Порохового завода, разведчиками были «пойманы шпионы-провокаторы, у которых при обыске оказались ручные бомбы. При отступлении под натиском восставших, после кратких обсуждений Военного Совета единогласно постановлено, что таковые должны быть расстреляны».
Это был тот самый бой, после которого в поселке при Пороховом заводе, впоследствии ставшим городом Котовском, была установлена впечатляющая стела в честь 12 погибших продотрядовцев.
Узнав о разгроме, уездный военком Щукин принял экстренные меры к отправке в Большую Липовицу дополнительных сил численностью «в тысячу человек, в составе семи рот, пулеметной команды, команды связи, команды конных разведчиков при шести орудиях».
8 ноября начались волнения в Дуплят-Маслово и ближайших к нему селах. Первые лица волости - председатель волисполкома Павел Сергеевич Песцов (по другим документам Писоев) и председатель волостного комбеда Петр Григорьевич Мерзляков начали ездить по окрестным селам и призывать их к неповиновению власти.
То, что против новых порядков выступал председатель волисполкома, было не удивительно. Исполкомы и сельские советы были органы выборные, и их состав выбирался жителями на сельском или волостном сходе. Как правило, попадали туда люди известные, уважаемые. В тот период еще не было ограничений по партийной принадлежности, поэтому могли выбрать и авторитетного солдата, и учителя, и крепкого, зажиточного крестьянина.
Но в комбеды путь зажиточным был закрыт. Как попал в председатели волостного комбеда умелый хозяйственник Мерзляков, имевший 5 лошадей, конную молотильную машину, водяную мельницу, бакалейную лавку, да еще и нанимавший 1 постоянного батрака и 10 сезонных рабочих? Видимо, это как раз тот случай, когда в комбед «пролез» классовый для коммунистов враг.
В этой волости, названной впоследствии властью одним из центров контрреволюции, повстанцы встретили красноармейцев в подготовленных окопах, вооруженные пулеметами и винтовками. После двухчасового боя крестьяне покинули укрепления. По окончании боя красноармейцами было показательно расстреляно 12 повстанцев.
Из архива ФСБ
Попытаемся восстановить хронологию и события тех дней по одному из найденных в Тамбовском архиве ФСБ дел.
Из него известно, что в ночь с 8 на 9 ноября на хутор братьев Фоминых приехала вооруженная группа людей в количестве, по одним данным, 30, а по другим – 100 человек. Они арестовали начальника продотряда с 5 красноармейцами, отобрали у них 5 винтовок и 34 патрона и вместе с братьями Фомиными поехали в деревню Вязники собрать сельский сход. На сходе агитаторы предлагали жителям деревни присоединиться к восстанию, говоря: «Чего вы теперь ждете, когда у нас все побрали, разве мы должны ожидать чего-нибудь, мы должны организоваться и ничего не давать!».
Командовать ополчением односельчане выбрали унтер-офицера из той же деревни – Василия Юхлова. Через несколько дней, когда красноармейцы пришли в опустевшую Вязники, оказалась, что все жители организованы в отряд, ушедший на помощь повстанцам к деревне Дуплятово.
Организаторы из Дуплят-Маслово - Павел Сергеевич Писоев, Петр Григорьевич Мерзляков и Алексей Михайлович Орлов – приехали и на сельский сход, созванный 9 ноября в деревне Кикинки Воронцовским военным комиссаром Александром Ильичем Лисюниным по вопросу мобилизации лошадей. Они «агитировали о присоединении Кикинских граждан к восстанию, объясняя что они, то есть восставшие, уже организовали 17 волостей, есть много оружия и если они, то есть Кикинские, к ним не присоединятся, то они к этому принудят силой и все равно всех заберут и погонят с собой, как видно в наступление на Тамбов, по пути разоружив железную дорогу. Причем задали вопрос кто здесь приехал, и, получив ответ, что военный комиссар они говорили не давать никаких лошадей и вообще ничего не давать Советской власти. Военный комиссар Лисюнин сейчас же уехал из деревни.»
Жители постановили поддержать восстание, создать отряд самозащиты и избрать главным его руководителем взводного инструктора по всеобщему военному обучению Василия Андреевича Хохлова.
Затем примкнувшие к восстанию кикинцы поехали в соседнюю деревню Михайловку с протоколом кикинского общества. Вот как рассказывал об этом в ЧК Порохового завода председатель Михайловского комбеда Тимофей Тихонович Малков:
«10 ноября часов в 10 утра к ним в село приехали верхом на лошадях из деревни Кикинки Андрей Гуляев и Федот Крючков, причем Крючков остался при лошадях, а Гуляев вошел в канцелярию комбеда и подал ему протокол общего собрания деревни Кикинки, которым предлагалось Михайловскому обществу присоединится к организации Дуплят-Масловской волости против Советской власти. Когда Малков стал расспрашивать Гуляева о том, какая это организация, и откуда произошло ее начало, то Гуляев на это ответил что он не знает, но у них много оружия и предлагал ему Малкову поехать в Дуплятчину, где он все узнает. Далее, когда он, Малков, стал разбираться о протоколе Кикинского общества и цитировал следующие фразы протокола: о непосильных налогах на них и что против этих налогов они организуются и в этом смысле они создают самозащиту от 17 до 60 лет, то есть получается, что они организуются для того, чтобы силой оружия не дать требуемых налогов и он заявил Гурову, что он с этим не согласен». Не найдя поддержки, кикинцы уехали.
Удивительно, но никаких санкций со стороны нового руководства к своему, кикинскому комбеду, не последовало. А вот двое членов Михайловского комбеда, отказавшиеся поддержать восстание, были арестованы кикинскими мужиками вместо сбежавшего к тому времени из Михайловки продотряда. Их привели в Кикинку в помещение комбеда, называвшееся теперь караульным помещением.
«Толпа, бывшая там, вся набросилась на комбедовца Алянова, допрашивая «почему вы не даете им организоваться», при этом больше всех Павел Душин на него нападал с разными упреками и укорами, а также с насмешками к ним как к коммунистам и к коммунистическому празднику».
Комбедовцы находились в арестантской до 11 ноября, затем, с приближением красных частей, их выпустили. Чтобы затруднить продвижение красных частей, руководитель отряда самозащиты Хохлов отдал распоряжения о приведении в негодность моста между деревнями Михайловка и Воронцовка и моста в бывшем лесу Болдырева.
В Кариановской волости утром 8 ноября также прошел волостной сход, «на который явились из Дуплятова трое агитаторов, из которых один по фамилии Черкасов и стали призывать наше население дать им помощь идти против Советской власти. И наше собрание решило помощи им не давать, а приступить к обезоруживанию Продотряда, находящегося в их волости и всем собранием тут же отправились в деревню Чичерино, обезоружили отряд, арестовали и привели в Кариан, посадив в арестантскую».
Население волости, возмущенное введением «хлебной монополии, обложением налогов и частой реквизицией скота» , произвело выборы начальников отрядов самообороны. Жители волости из сел Кариан, Алехино, Ново-Покровское и деревни Чичерино приговорили к смерти арестованных продотрядовцев из отряда Таморина. Под руководством Николая Васильевича Канаева рылись окопы. Как и в других восставших населенных пунктах, была объявлена мобилизация граждан от 17 до 50 лет. Вооружились кариановцы 30 отобранными у продотрядовцев винтовками, а также топорами, скрябками, вилами и лопатами.
Тем временем территория, охваченная восстанием, расширялась за счет соседних волостей.. В селе Богословка Богословско-Новиковской волости Тамбовского уезда 9 ноября 1918 года ещё продолжались праздничные мероприятия. Вот что известно из допросов арестованного жителя села Богословки П.А.Иванова:
«Праздник годовщины революции у нас прошел хорошо. Был даже бал наверху имения. Праздновали два дня. В субботу приезжал к нам т. Данилов и еще другой, поздравляли нас с праздником. <...> Он говорил речь с балкона.»
Однако после окончания праздничного митинга народ не разошелся. После разговоров крестьян с военным руководителем и военным комиссаром Куньевской волости население заволновалось и потребовало от приезжих ораторов Петрина и Данилова ответить на их вопросы. Ораторы попытались уехать на подготовленном для них извозчике, но не смогли.
«Толпа его (Данилова – авт.) окружила. И раздались выкрики: «Товарищ, откуда Вы? Солдат не дадим. Зачем Вы сюда? Почему работать нам не давали?»
Люди требовали объяснить, почему нет керосина, соли, мануфактуры.
«Во время требования и волнения граждан выступал с речью гражданин деревни Большой Кокобицкой Семен Иванович Абаносимов, который выступил против товарищей Петрина и Данилова. Товарищей Петрина и Данилова с большим трудом пришлось освободить от толпы и проводить. Волнение было несколько успокоено Председателем исполкома товарищем Яновым.
После отъезда товарищей Данилова и Петрика граждане устроили собрание под председательством гражданина деревни Струковых Верхов Андрея Тимофеевича Александрова. На собрании граждан выносили резолюцию следующую: уволить из пределов волости Черновецкий продовольственный отряд, разоружить его, оружие, отобранное у них, дать во владение Волостного Военного комиссариата. Не отделять школу от церкви, о прибавлении нормы хлеба. Об отмене мобилизации. <…>
Мужики пошумели еще немного про коммунистов обезоружить, но потом разошлись.<…> Коммунисты ночью взяли винтовки, свои вещи и ушли.<...>
На утро 10 ноября граждане обратно стали собираться у здания совета, где им было высказано представителями Гришиным и Абаносимовым, что в Покрово-Марфино гражданами разбит отряд красноармейцев и отобрано 2 орудия. Посланные граждане привели в толпу гражданина деревни Абаносимовой Василия Гаврилова, бывшего офицера, которого начали просить принять на себя Военную власть Волости, который согласился, но только с подпискою граждан, на что граждане согласились.<…> названный Гаврилов издал приказ и объявил волость на военном положении и приказал нести все имеющееся у населения оружие, вместе с тем объявил мобилизацию от 18 до 50 лет, которые должны явиться до 12 ночи с 10 по 11 ноября.»
На сход приехали несколько гонцов «из Покрово-Марфино верхом на лошадях, которые звали крестьян на помощь к себе.<…> Сборное место в приказе он назначал имение. Собралось приблизительно около 400-500 человек. Сколько было вооружено винтовками - не знаю. Некоторые были со скрябками и вилами. Толпу он хотел повести в Покрово-Марфино на помощь».
Позднее, видимо узнав о сосредоточении войск в находящейся от них в 15-ти километрах Большой Липовице, «во время собрания явившихся на мобилизацию, Председателем Совета совместно с секретарем Совета и гражданином деревни Федосьевка Павлом Тихоновым был принят последний шаг к ликвидации восстания. Что и удалось сделать при помощи посторонних лиц - убедить собравшихся, которые пришли к убеждению разойтись и пожечь все написанные Гавриловым бумаги. После сожжения бумаг выступал гр. Петр Иванов и говорил: “Зачем отступать, мы должны идти вперед!” Но толпа не обратила на это внимания.»
В эти же дни, 9 и 10 ноября, в соседней Куньевской волости намеченная властями мобилизация лошадей не состоялась из-за поднятого восстания. Крестьянами был арестован военный комиссар, военный руководитель, а также красноармейцы продовольственного отряда и представители волостного совета. По сообщению Куньевского волисполкома и бедные, и богатые жители сел Куньи и Новосельцево были недовольны действиями Продовольственных отрядов, изымающих хлеб.
Обстановка в уезде накалялась. «По докладу начальника милиции 3-го района Тамбовского уезда от 22 ноября сего года за № 1900, 10 ноября 1918 года граждане деревни Александровка, Знаменской волости, возбужденные провокаторскими слухами и вместе с тем недовольные за наложенную на них контрибуцию, подняли восстание, разоружив и арестовав местный продовольственный отряд в 35 человек, решили отправиться в с. Знаменское для ареста волостного Совета. Одновременно местное восстание началось в деревне Ключавке, Знаменской волости». При аресте продотряда повстанцы отобрали у бойцов пулемет.
По некоторым данным один из центров восстания находился в Никольской волости, возле станции Кариан-Строганово.
Всего с 6 по 11 ноября в южной части Тамбовского уезда в восстании участвовали 14 волостей: Абакумовская, Больше-Липовецкая, Богословско-Новиковская, Воронцовская, Грачевская, Дуплят-Масловская, Знаменская, Карияновская, Куньевская, Лавровская, Мельгуновская, Никольская, Покрово-Марфинская, Сосновская.
Часть третья.
Часть четвёртая.
Первые признаки бунта
Вот сводка оперативного отдела Московского ВО по военным делам на 6 ноября 1918 года: «Тамбов. В Моршанске и Шацке в связи с мобилизацией 1 и 2 ноября вспыхнули восстания в следствии контрреволюционной пропаганды. Повстанцы были вооружены и пытались свергнуть Советскую власть, для подавления восстания из Тамбова Губвоенкомом выслан отряд Чрезвычайной комиссии с пулеметами и броневиком. В Моршанском районе восстание ликвидировано, а в Шацке судя по донесениям будет ликвидировано 5 ноября, где до прихода Тамбовского отряда с нашей стороны 6 убитых. В этих двух уездах мобилизация задерживается, смежных с ними происходит ненормально, а в остальных и в Тамбове спокойно. Помощник Военрука Николаев»
Спокойствие оказалось обманчивым. Буквально через день восстание в связи с мобилизацией вспыхнуло уже и в Тамбовском уезде. Аналогичная сводка на 8 ноября информировала: «В связи с мобилизацией и отправкой частей на фронт родив. 98 и 96 г. возникли волнения уездах Тамбовском и Шацком. В первом восстание ликвидировано высланными из Тамбова силами, которые теперь переброшены в Шацк. В Сасове спокойно. Всвязи с праздниками явка на сборный пункт и отправка проходит медленно. Губвоенком Губарев»
Крестьяне, уставшие от четырех лет Первой мировой, не хотели возвращаться к войне. Опрошенные дезертиры впоследствии говорили, что к бегству из Красной армии их подвигло тяжелое положение оставленной семьи, скудное питание, отсутствие обмундирования.
Известный кризис начала ноября на Южном фронте, сорвавший советское наступление, был вызван и антивоенной, и антибольшевистской позицией тамбовских призывников и красноармейцев. Председатель ревкома полевого трибунала 9 армии Н. Помелов 13 ноября извещал губвоенкома: «В Тамбов эвакуируется трибунал 9 армии. Везем семьсот арестованных солдат второго Тамбовского полка. Прошу к прибытию поезда выслать караул не менее 100 человек и барак для помещения их и продовольствия. Хлеб нужно выслать на станцию, т.к. арестованные 3 суток не получали пищи».
Накопившееся за год недовольство действиями большевиков превысило критическую массу. Достаточно было маленькой вспышки, чтобы зажечь огонь крупного восстания в Тамбовской губернии, охватившего и 19 волостей Тамбовского уезда.
Терпение лопнуло
Восстание в Тамбовском уезде, одном из крупнейших в числе 12 уездов губернии, началось в большом селе Лаврово, на празднике в честь годовщины Октябрьской революции. В это время уже полыхали восстания против коммунистов в Шацком, Кирсановком и Моршанском уездах Тамбовской губернии, переросшие в боевые действия с применением артиллерии, бронепоездов и авиации. Продолжалось восстание и в соседней Рязанской губернии, как и в других губерниях России. Даже в действующих войсках на фронте происходили волнения и случаи массового отказа от участия в боевых действиях.
Приближалась годовщина революции. Некоторые коммунистические ячейки, например, в крупном селе Токаревке, предусмотрительно готовились к годовщине революции не только проведением митингов и вооруженных парадов, но и страховали свой праздник от народного гнева взятием заложников из числа «бывших жандармов, городовых, стражников, урядников и местной буржуазии и вообще подозрительных лиц в числе, какое окажется нужным».
Интересно отметить, что ещё в сентябре 1918 года из народного комиссариата внутренних дел в Тамбовский губисполком пришло письмо с просьбой не брать врачей и фельдшеров в заложники только из-за их популярности в народе, так как это плохо влияет на санитарно-эпидемиологическую обстановку. Это показывает, что сдерживание народного гнева путем взятия заложников было распространенной практикой новой власти.
7 ноября из Лавровского совета к центру села вышла праздничная, при полном вооружении, манифестация с участием членов сельсовета, комбеда, коммунистов села, милиционеров и продотрядовцев из Твери. Представители советской власти в центре села устроили митинг для жителей Лаврово и окрестных сел, на котором выступил комиссар Тверского продовольственного отряда, и тут…
«Тов. Новиков выступал и объяснил собравшимся знание революции, но кто-то из толпы крикнул: «Не нужны нам Ваши праздники!» и толпа заволновалась»
«Заволновавшиеся» крестьяне разоружили нескольких милиционеров и продотрядовцев, а комиссара Новикова сильно избили – через некоторое время он умер. Милиционеры и продотрядовцы, испугавшись толпы, сбежали. О дальнейшем рассказал позднее милиционер из Лаврово Исаев:
узнав о случившемся, ночью на помощь «приехал командир Мурманского Отряда Жемырев, со своим отрядом человек в пятнадцать. Этой ночью мы с ним пошли в Лаврово и провели аресты некоторых граждан по подозрению в убийстве Новикова. Арестовано было человек пять. Арестованных заперли в школе, охранял их отряд, и я вернулся домой.
На другой день часов в девять утра приехал Кирида и отряд из Мельгунов, с ним был помощник начальника милиции Карпов и милиционеры наши. Отряды соединились с ним, я тоже присоединился к ним. Тут же днем я, потом из отряда Комиссар Валюк и Жемырев и военный комиссар Сосновской волости Сывачин и отряд человек в тридцать отправились в деревню Дмитриевку Лавровской волости для арестов лиц, участвовавших в убийстве Новикова. Приехав туда, собрали сход – из схода были выделены пять человек, подозреваемых в деле убийства. Часть отряда поехала сопровождать задержанных в село Лаврово, а другая часть, среди которых был и я, отправились в Покрово-Марфино»
По пути в Покрово-Марфино, недалеко от Дмитриевки, отряд попал в засаду. Развернув лошадей, поскакали обратно в Лаврово, но, проезжая мимо Дмитриевки, опять столкнулись с вооруженным противником. Пришлось снова менять направление движения, и отряд прибыл назад в Лаврово через хутор Сампурский.
В Лаврове отряды соединились, и с пулеметами выехали на восставшую Дмитриевку. Правда, учинить акт возмездия над мятежным селом усиленному отряду так и не удалось. Увидев цепи вооруженных крестьян, он ретировался назад в Лаврово. Сообщив об отступлении начальнику милиции, отряд направился от греха подальше в ещё спокойное в те дни село Мельгуны.
В тот же день, 7 ноября 1918 года, одновременно с селом Лаврово, призвало к неповиновению власти окрестные поселения волостное село Покрово-Марфино, выступившее под лозунгом «Долой Совет!» Крестьяне взялись за оружие «на почве неимения предметов первой необходимости»
Народная война
Весть о восстании разнеслась по окрестным селам. На помощь в волостное Лаврово пришли мужики из села Голодай-Ильинка. Они поймали красноармейца Павла Екимова из Петроградского продотряда, посланного комиссаром отряда в Шульгино к командиру продотряда Валюку для разведки и уточнения боевой обстановки, и решили привести его в Лаврово для суда. Поехавшие делегаты из Лаврово забрали из села Голодай-Ильинка, кроме указанного красноармейца, ещё и жившего в этом селе коммуниста Егора Морозова из Тверского продотряда. Обоих доставили в Лаврово, к дому бывшего волостного правления.
Там уже находились толпы восставших как из Лаврова, так и из соседних сел и деревень. Командовал восставшими 25-летний лавровец, подпоручик Николай Александрович Цветнов., Народным сходом под крики: «Как из наших тянули жилы, так и мы теперь будем из вашей кожи вырезывать ремни! Порезать им уши!» - было решено красноармейцев расстрелять. В результате «оба коммуниста были расстреляны в селе Лаврове и зарыты в кустах за селом. Но когда опять село это, то есть Лаврово перешло в руки коммунистов, трупы эти нашли за плохим зарытием, ноги были видны и их отрыли»
Николай Александрович Цветнов (фото 20-х годов, в иммиграции)
Жители села Боголюбовки узнали о восстании в Лаврово 8 ноября на сходе в волостном селе Грачевке, куда отводили для мобилизации лошадей. Вернувшись в Боголюбовку, бывший староста, а при новой власти председатель сельского совета Алексей Никитич Арбузов, а также Аким Андреевич Зайцев тоже собрали общий сход у сборной избы. На нем выступали жители Боголюбовки с призывами идти на помощь лавровским мужикам. В числе выступавших был Михаил Анисимович Коршунов, который заявил о том, что коммунисты только жгут, грабят и бьют, и их власть «нам не нужна» , «призывал пойти на коммунистов, указывая, что они поступают нахамно («нахально» – авт.) и живут с нашими детьми и просил пойти в наступление» .
Дмитрий Соловьев предложил арестовать и обезоружить продотрядовцев, находившихся в Боголюбовке, что и сделали его односельчане Федяшка Русанов, Филипп Мартынов, Ефим Хоминов и Алексей Никитич Арбузов. Коммунистов из 8 продовольственного отряда привели на сход, где после выступления Коршунова все общество стало их бить. Первым начал Федор Чуриков. Взяв одного из продотрядовцев за грудки, сказал: «Тебе уже не вырваться». Но тот вырвался и побежал, за ним и другие продотрядовцы. По бегущим стали стрелять и вся толпа пустилась вдогонку. Догнав продотрядовцев в поле, стали их бить. Потом их, избитых, привели в помещение. «На следующий день собрали сход по поводу этих избитых людей, но народ отказался отвести их в больницу.»
Вести о волнениях быстро дошли до Тамбова. О дальнейшем развитии событий повествует доклад председателя укома Пузырева: «9 ноября, по распоряжению Председателя Укомболя (уездный комитет большевиков – популярный вариант сокращения названия – авт.) и военного комиссара Щукина был послан отряд тов. Козловского в 100 чел., с 3 пулеметами, 2 пушками и несколькими всадниками для разведки и связи.
Днем 9 ноября этот отряд был окружен со всех сторон контрреволюционными бандами и при селе Покровско-Марфино завязался бой, который длился несколько часов.
После того как были выпущены все патроны и снаряды артиллерийским огнем была пробита дорога для отступления. Перед отступлением были уничтожены замки от орудий и забраны замки от пулеметов.Отряд отступил в Больше-Липовицу.
Потеряно с нашей стороны до 12 человек красноармейцев, два орудия, 2 пулемета и все лошади.
Со стороны восставших погибло до 300 человек»
Ещё до начала боя, при продвижении на Лаврово отряда Порохового завода, разведчиками были «пойманы шпионы-провокаторы, у которых при обыске оказались ручные бомбы. При отступлении под натиском восставших, после кратких обсуждений Военного Совета единогласно постановлено, что таковые должны быть расстреляны».
Это был тот самый бой, после которого в поселке при Пороховом заводе, впоследствии ставшим городом Котовском, была установлена впечатляющая стела в честь 12 погибших продотрядовцев.
Узнав о разгроме, уездный военком Щукин принял экстренные меры к отправке в Большую Липовицу дополнительных сил численностью «в тысячу человек, в составе семи рот, пулеметной команды, команды связи, команды конных разведчиков при шести орудиях».
8 ноября начались волнения в Дуплят-Маслово и ближайших к нему селах. Первые лица волости - председатель волисполкома Павел Сергеевич Песцов (по другим документам Писоев) и председатель волостного комбеда Петр Григорьевич Мерзляков начали ездить по окрестным селам и призывать их к неповиновению власти.
То, что против новых порядков выступал председатель волисполкома, было не удивительно. Исполкомы и сельские советы были органы выборные, и их состав выбирался жителями на сельском или волостном сходе. Как правило, попадали туда люди известные, уважаемые. В тот период еще не было ограничений по партийной принадлежности, поэтому могли выбрать и авторитетного солдата, и учителя, и крепкого, зажиточного крестьянина.
Но в комбеды путь зажиточным был закрыт. Как попал в председатели волостного комбеда умелый хозяйственник Мерзляков, имевший 5 лошадей, конную молотильную машину, водяную мельницу, бакалейную лавку, да еще и нанимавший 1 постоянного батрака и 10 сезонных рабочих? Видимо, это как раз тот случай, когда в комбед «пролез» классовый для коммунистов враг.
В этой волости, названной впоследствии властью одним из центров контрреволюции, повстанцы встретили красноармейцев в подготовленных окопах, вооруженные пулеметами и винтовками. После двухчасового боя крестьяне покинули укрепления. По окончании боя красноармейцами было показательно расстреляно 12 повстанцев.
Из архива ФСБ
Попытаемся восстановить хронологию и события тех дней по одному из найденных в Тамбовском архиве ФСБ дел.
Из него известно, что в ночь с 8 на 9 ноября на хутор братьев Фоминых приехала вооруженная группа людей в количестве, по одним данным, 30, а по другим – 100 человек. Они арестовали начальника продотряда с 5 красноармейцами, отобрали у них 5 винтовок и 34 патрона и вместе с братьями Фомиными поехали в деревню Вязники собрать сельский сход. На сходе агитаторы предлагали жителям деревни присоединиться к восстанию, говоря: «Чего вы теперь ждете, когда у нас все побрали, разве мы должны ожидать чего-нибудь, мы должны организоваться и ничего не давать!».
Командовать ополчением односельчане выбрали унтер-офицера из той же деревни – Василия Юхлова. Через несколько дней, когда красноармейцы пришли в опустевшую Вязники, оказалась, что все жители организованы в отряд, ушедший на помощь повстанцам к деревне Дуплятово.
Организаторы из Дуплят-Маслово - Павел Сергеевич Писоев, Петр Григорьевич Мерзляков и Алексей Михайлович Орлов – приехали и на сельский сход, созванный 9 ноября в деревне Кикинки Воронцовским военным комиссаром Александром Ильичем Лисюниным по вопросу мобилизации лошадей. Они «агитировали о присоединении Кикинских граждан к восстанию, объясняя что они, то есть восставшие, уже организовали 17 волостей, есть много оружия и если они, то есть Кикинские, к ним не присоединятся, то они к этому принудят силой и все равно всех заберут и погонят с собой, как видно в наступление на Тамбов, по пути разоружив железную дорогу. Причем задали вопрос кто здесь приехал, и, получив ответ, что военный комиссар они говорили не давать никаких лошадей и вообще ничего не давать Советской власти. Военный комиссар Лисюнин сейчас же уехал из деревни.»
Жители постановили поддержать восстание, создать отряд самозащиты и избрать главным его руководителем взводного инструктора по всеобщему военному обучению Василия Андреевича Хохлова.
Затем примкнувшие к восстанию кикинцы поехали в соседнюю деревню Михайловку с протоколом кикинского общества. Вот как рассказывал об этом в ЧК Порохового завода председатель Михайловского комбеда Тимофей Тихонович Малков:
«10 ноября часов в 10 утра к ним в село приехали верхом на лошадях из деревни Кикинки Андрей Гуляев и Федот Крючков, причем Крючков остался при лошадях, а Гуляев вошел в канцелярию комбеда и подал ему протокол общего собрания деревни Кикинки, которым предлагалось Михайловскому обществу присоединится к организации Дуплят-Масловской волости против Советской власти. Когда Малков стал расспрашивать Гуляева о том, какая это организация, и откуда произошло ее начало, то Гуляев на это ответил что он не знает, но у них много оружия и предлагал ему Малкову поехать в Дуплятчину, где он все узнает. Далее, когда он, Малков, стал разбираться о протоколе Кикинского общества и цитировал следующие фразы протокола: о непосильных налогах на них и что против этих налогов они организуются и в этом смысле они создают самозащиту от 17 до 60 лет, то есть получается, что они организуются для того, чтобы силой оружия не дать требуемых налогов и он заявил Гурову, что он с этим не согласен». Не найдя поддержки, кикинцы уехали.
Удивительно, но никаких санкций со стороны нового руководства к своему, кикинскому комбеду, не последовало. А вот двое членов Михайловского комбеда, отказавшиеся поддержать восстание, были арестованы кикинскими мужиками вместо сбежавшего к тому времени из Михайловки продотряда. Их привели в Кикинку в помещение комбеда, называвшееся теперь караульным помещением.
«Толпа, бывшая там, вся набросилась на комбедовца Алянова, допрашивая «почему вы не даете им организоваться», при этом больше всех Павел Душин на него нападал с разными упреками и укорами, а также с насмешками к ним как к коммунистам и к коммунистическому празднику».
Комбедовцы находились в арестантской до 11 ноября, затем, с приближением красных частей, их выпустили. Чтобы затруднить продвижение красных частей, руководитель отряда самозащиты Хохлов отдал распоряжения о приведении в негодность моста между деревнями Михайловка и Воронцовка и моста в бывшем лесу Болдырева.
В Кариановской волости утром 8 ноября также прошел волостной сход, «на который явились из Дуплятова трое агитаторов, из которых один по фамилии Черкасов и стали призывать наше население дать им помощь идти против Советской власти. И наше собрание решило помощи им не давать, а приступить к обезоруживанию Продотряда, находящегося в их волости и всем собранием тут же отправились в деревню Чичерино, обезоружили отряд, арестовали и привели в Кариан, посадив в арестантскую».
Население волости, возмущенное введением «хлебной монополии, обложением налогов и частой реквизицией скота» , произвело выборы начальников отрядов самообороны. Жители волости из сел Кариан, Алехино, Ново-Покровское и деревни Чичерино приговорили к смерти арестованных продотрядовцев из отряда Таморина. Под руководством Николая Васильевича Канаева рылись окопы. Как и в других восставших населенных пунктах, была объявлена мобилизация граждан от 17 до 50 лет. Вооружились кариановцы 30 отобранными у продотрядовцев винтовками, а также топорами, скрябками, вилами и лопатами.
Тем временем территория, охваченная восстанием, расширялась за счет соседних волостей.. В селе Богословка Богословско-Новиковской волости Тамбовского уезда 9 ноября 1918 года ещё продолжались праздничные мероприятия. Вот что известно из допросов арестованного жителя села Богословки П.А.Иванова:
«Праздник годовщины революции у нас прошел хорошо. Был даже бал наверху имения. Праздновали два дня. В субботу приезжал к нам т. Данилов и еще другой, поздравляли нас с праздником. <...> Он говорил речь с балкона.»
Однако после окончания праздничного митинга народ не разошелся. После разговоров крестьян с военным руководителем и военным комиссаром Куньевской волости население заволновалось и потребовало от приезжих ораторов Петрина и Данилова ответить на их вопросы. Ораторы попытались уехать на подготовленном для них извозчике, но не смогли.
«Толпа его (Данилова – авт.) окружила. И раздались выкрики: «Товарищ, откуда Вы? Солдат не дадим. Зачем Вы сюда? Почему работать нам не давали?»
Люди требовали объяснить, почему нет керосина, соли, мануфактуры.
«Во время требования и волнения граждан выступал с речью гражданин деревни Большой Кокобицкой Семен Иванович Абаносимов, который выступил против товарищей Петрина и Данилова. Товарищей Петрина и Данилова с большим трудом пришлось освободить от толпы и проводить. Волнение было несколько успокоено Председателем исполкома товарищем Яновым.
После отъезда товарищей Данилова и Петрика граждане устроили собрание под председательством гражданина деревни Струковых Верхов Андрея Тимофеевича Александрова. На собрании граждан выносили резолюцию следующую: уволить из пределов волости Черновецкий продовольственный отряд, разоружить его, оружие, отобранное у них, дать во владение Волостного Военного комиссариата. Не отделять школу от церкви, о прибавлении нормы хлеба. Об отмене мобилизации. <…>
Мужики пошумели еще немного про коммунистов обезоружить, но потом разошлись.<…> Коммунисты ночью взяли винтовки, свои вещи и ушли.<...>
На утро 10 ноября граждане обратно стали собираться у здания совета, где им было высказано представителями Гришиным и Абаносимовым, что в Покрово-Марфино гражданами разбит отряд красноармейцев и отобрано 2 орудия. Посланные граждане привели в толпу гражданина деревни Абаносимовой Василия Гаврилова, бывшего офицера, которого начали просить принять на себя Военную власть Волости, который согласился, но только с подпискою граждан, на что граждане согласились.<…> названный Гаврилов издал приказ и объявил волость на военном положении и приказал нести все имеющееся у населения оружие, вместе с тем объявил мобилизацию от 18 до 50 лет, которые должны явиться до 12 ночи с 10 по 11 ноября.»
На сход приехали несколько гонцов «из Покрово-Марфино верхом на лошадях, которые звали крестьян на помощь к себе.<…> Сборное место в приказе он назначал имение. Собралось приблизительно около 400-500 человек. Сколько было вооружено винтовками - не знаю. Некоторые были со скрябками и вилами. Толпу он хотел повести в Покрово-Марфино на помощь».
Позднее, видимо узнав о сосредоточении войск в находящейся от них в 15-ти километрах Большой Липовице, «во время собрания явившихся на мобилизацию, Председателем Совета совместно с секретарем Совета и гражданином деревни Федосьевка Павлом Тихоновым был принят последний шаг к ликвидации восстания. Что и удалось сделать при помощи посторонних лиц - убедить собравшихся, которые пришли к убеждению разойтись и пожечь все написанные Гавриловым бумаги. После сожжения бумаг выступал гр. Петр Иванов и говорил: “Зачем отступать, мы должны идти вперед!” Но толпа не обратила на это внимания.»
В эти же дни, 9 и 10 ноября, в соседней Куньевской волости намеченная властями мобилизация лошадей не состоялась из-за поднятого восстания. Крестьянами был арестован военный комиссар, военный руководитель, а также красноармейцы продовольственного отряда и представители волостного совета. По сообщению Куньевского волисполкома и бедные, и богатые жители сел Куньи и Новосельцево были недовольны действиями Продовольственных отрядов, изымающих хлеб.
Обстановка в уезде накалялась. «По докладу начальника милиции 3-го района Тамбовского уезда от 22 ноября сего года за № 1900, 10 ноября 1918 года граждане деревни Александровка, Знаменской волости, возбужденные провокаторскими слухами и вместе с тем недовольные за наложенную на них контрибуцию, подняли восстание, разоружив и арестовав местный продовольственный отряд в 35 человек, решили отправиться в с. Знаменское для ареста волостного Совета. Одновременно местное восстание началось в деревне Ключавке, Знаменской волости». При аресте продотряда повстанцы отобрали у бойцов пулемет.
По некоторым данным один из центров восстания находился в Никольской волости, возле станции Кариан-Строганово.
Всего с 6 по 11 ноября в южной части Тамбовского уезда в восстании участвовали 14 волостей: Абакумовская, Больше-Липовецкая, Богословско-Новиковская, Воронцовская, Грачевская, Дуплят-Масловская, Знаменская, Карияновская, Куньевская, Лавровская, Мельгуновская, Никольская, Покрово-Марфинская, Сосновская.
Часть третья.
Часть четвёртая.